Автор: Мнимость ветра
Рейтинг: PG
Пейринг: Субассан, РёКура
Жанр: romance
Статус: закончено.
Никто в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть –
Как сами себе верны.
(с) Марина Цветаева
-Может песню?
-Думаешь, он записывает ноты или даже подбирает слова?-Ну…да.
-Как будто здесь что-то другое.
-Да брось, кому он может писать? В век интернета обычные письма изжили себя. Тем более ты что, Ясу не знаешь? Он же так любит посылать мейлы. Так что твои догадки и сомнения кажутся мне необоснованно накрученными.
-Может быть, ты и прав…- Окура опустил взгляд, но время от времени поглядывал за тем, с какими эмоциями на лице, с каким воодушевлением и старательностью Ясуда выводил что-то на бумаге. Спустя какое-то время он сложил лист вчетверо и убрал в кармашек рюкзака, а затем, как ни в чем не бывало, уткнулся в телефон.
Окура пихнул Рё в бок и незаметно прошептал: «Ради меня, выведи сейчас Ясу под каким-нибудь предлогом из комнаты, минут на 10». Рё недовольно взглянул на Таччона , но тут же громко сказал: «Ясу, я тут интересную мелодию придумал, но не уверен, что она хороша. Послушал бы ты ее…»
Ясу не мог отказать, когда дело касалось музыки. Это знали все.
-Да, конечно! – улыбаясь, ответил он.
-Только играйте в другом месте, я читаю, - буркнул Окура, спрятав нетерпеливую улыбку за газетой.
-Да, пойдем вниз, там удобнее, - сказал Рё, хватая гитару и Ясу, который, растерянно оглядываясь на свой рюкзак, все же скрылся за дверью комнаты.
Выждав несколько секунд, Окура сорвался с места, неторопливо, но с заметным волнением расстегнул карман рюкзака Ясуды и извлек оттуда ровный квадрат бумаги.
-Ятта! – прошептал он, судорожно разворачивая лист. Как и предполагалось, интуиция не подвела его: это было самое настоящее письмо, выведенное ровным почерком, озаглавленное просто и незамысловато: «Шибуяну (20)».
***
Тишина коридора взорвалась громким топотом приближающихся шагов, двое парней, сидящих за гитарой, одновременно подняли головы, из за стены выглядывал запыхавшийся Окура и рукой подзывал к себе Нишикидо. Тот сразу понял: концерт пора заканчивать, Татсу уже завершил свои грязные делишки.
-Эм, кажется у него что-то срочное. В общем, я понял, что здесь нужно сыграть немного иначе. Я поработаю над этим, - ответил Рё что-то объясняющему Ясу и, виновато улыбнувшись, хотя это ему почти никогда не удавалось, пошел в сторону взволнованного Таччона.
-Спасибо, кстати! – крикнул он блондину, который остался сидеть, что-то перебирая на оставленной гитаре.
-Тсс! Ты что опять придумал? – шикнул на Окуру подошедший Рё, - выгнал нас, теперь сам решил побегать, а я тут как дурак выпутываюсь, на ходу придумываю музыку, которой у меня не было. Зато теперь у нас…возможно получится песня, – задумчиво прищурился он.
-Ты не поверишь, - тяжело дыша, прошептал Окура, - это настоящие письма.
-Письма? Какие пи…То, что писал Ясу?
-Ну да! Ты еще не понял, зачем я вытурил вас?
- Издеваешься? Ты сказал «ради меня», я и пошел, зачем мне думать о причинах…
-Это очень мило, – растянулся в улыбке Таччон, - но…
-Подожди ка! – Рё оглянулся по сторонам, убедившись, что они ушли достаточно далеко, - Ты рылся в его вещах???
-Тихо! Что ты орешь, я просто… Да, рылся! Но спишем всё на то, что я имею право взглянуть на «новую песню».
-Но это была не песня… Так?
-Ты не поверишь…Они переписываются.
-Кто?
-Субару и Ясуда.
-В смысле? – Нишикидо сдвинул брови, будто пытаясь найти еще хоть одну рациональную вещь в их странном разговоре, - Они и так каждый день видятся.
-В прямом. Они пишут друг другу настоящие письма. Я еще не понял, зачем им все это, но…понимаешь ли, я тут подумал…Ведь так бывает, что порой проще написать о своих чувствах, чем сказать об этом лично.
-Ты хочешь сказать, ... что они признаются в любви в этих письмах? – на лице Рё читался абсолютный шок.
-Не знаю, - Татсу пожал плечами, - Не думаю. Видишь ли, пока я видел только одно, а в нем ничего такого не было. Но было кое-что другое: число в скобках – «20». Думаю, они нумеруют их.
-Ясу написал Бару уже 20 писем? Они что, совсем идиоты?
-Ты, правда, не понимаешь или прикидываешься? – Окура строго взглянул на Рё и аккуратно взял его за ухо, чуть потянув вверх.
-А-а, больно же, отпусти, ненавижу, когда ты так делаешь!
-А я ненавижу, когда ты не понимаешь очевидных вещей. Они – не мы. Они могут и будут долго церемониться и размышлять прежде чем решатся на какой-то шаг. Мне кажется, письма – способ двух душ общаться друг с другом, минуя этап физического стеснения.
-А как же музыка? Они ведь сами говорили, что общаются душами через нее…
Окура ненадолго задумался, а затем решительно взял Нишикидо за руку и произнес:
-Нужно добыть остальные письма. Тогда мы всё поймем.
***
Когда закончится тур, и мы снова разъедемся в поисках личного отдыха, я снова найду тебя. Без каких-либо ориентиров, телефонов и новостей – чутьем. Блеск твоих глаз иногда может быть звездой Полярной. Вести и тревожить. Не иногда – всегда. Я больше не хочу тебе врать ни в чем.
Шибуян, ты видел, как сегодня падали звезды? Мне кажется, ты видел, а если нет, когда мы увидимся утром, я передам тебе воспоминание взглядом, и ты всё почувствуешь, хорошо?
***
Ты не перестаешь меня удивлять. Почему мне сегодня снова снились мои руки, перебирающие твои светлые волосы? Я начинаю привыкать к таким снам. Мне очень нравится тебя защищать. Я верю, что я способен на это, если ты позволишь.
Скажи, Ясу, ты любишь грозу? Может быть, ты боишься ее? Я не знаю ответа, но мне почему-то хочется, чтобы ты боялся, а я однажды, в самую страшную бурю за окном пришел бы и сказал: «Всё хорошо. Я рядом. Я не позволю ничему испугать тебя». И запустил свои руки в твои солнечные волосы…
***
А что будет завтра? Завтра мы даем концерт здесь, на Окинаве. Как я люблю местное солнце. Оно как будто придает мне сил и уверенности в себе… Спасибо, что ты сказал это. Что ты произнес это сегодня на пляже. Ты сказал: «Оно напоминает мне тебя. Это солнце». Это сделало меня действительно счастливым.
И почему мне теперь так хочется крепко обнять тебя? Можно я сделаю это на концерте? Только это не будет обычным объятием. Когда я обниму тебя – знай – я говорю тебе спасибо. За то, что ты есть и за то, что ты рядом со мной…
Это все солнце. Оно позволит мне сделать это.
***
Я очень люблю перечитывать твои письма. Сколько угодно раз, как хорошо, что они есть – бумажные, настоящие. Это живое – от тебя. Теплое – от тебя. Часть тебя. Каждое письмо, где в самом начале выведено «Шибуяну», каждое, где на полях ты рисуешь эти забавные солнышки, от каждого свет столпом. И его не удержать, он рвется изнутри и заполоняет собой всю комнату. В такие моменты мне страшно, кажется, будто это видят все, кто находятся здесь со мной, и каждый из них знает содержимое, видит его.
Но иногда мне кажется, что это хорошо. Иногда я хочу, чтобы они видели, чтобы понимали, чтобы знали, что… Все они знали, что…Но понимаю, что нельзя. Это лично мое. Лично от тебя. Это_очень_личное.
***
Мы сегодня с тобой ели мороженое вместе. Оно таяло в руках от горящего солнца. А я сидел рядом с тобой, смотрел в твои искрящиеся глаза и тоже таял. Надо же, я слабее мороженого, раз плыву от одних искр. Что же будет, когда я увижу пламя?
Ни у кого нет таких глаз, как у тебя. Погружение в ночь. Абсолютную, сказочную ночь. Никогда не думал, что чьи-то глаза могут вместить в себя звездное небо и блистать миллиардами созвездий. Это бездна без намека на дно – чтоб тонуть бесконечно.
Почему ты позволяешь мне тонуть в ней? Ведь никто не кинет мне спасательный круг.
***
Есть ли что-то более теплое, чем твоя улыбка? У меня нет ни единого шанса спастись. Ни один кондиционер, ни один бассейн, ни один ветер, ни один холодный напиток не сможет меня освежить после взгляда на нее. Это нечто вязкое, горячее, успокаивающее – словно варенье. Выходит, она сладкая – твоя улыбка?
Иногда я думаю, что мне никто не мешает и даже не запрещает распробовать, чтобы понять, так ли это на самом деле.
***
Как удивительно тебе подходит красный цвет. Ведь это же огонь, страсть, глубина, яркость – весь ты, твоя сердцевина, скрытая ото всех. Когда ты в красном, я чувствую энергию, которая бьет из тебя. Мне хочется подставлять свое лицо, руки, кожу этой силе, чтобы впитывать ее, чтобы еще больше чувствовать тебя, чтобы иметь хотя бы шанс…
Это цвет обнаженного сердца. Если бы ты обнажил свое сердце передо мной настолько, я бы обнял и спас. Я бы согрел, сберег это хрупкое, пылающее, одно единственное на миллионы других.
***
Если иногда я не отвечаю тебе прямо, это не значит, что я пытаюсь что-то скрыть, не значит, что я не понимаю, не значит, что не чувствую. Это все потому, что существуют такие слова, которые сразу же теряют весь свой вес, как только их произносят. Они теряют почву, на которой выросли. Они теряют смысл, которым наполнены. Такие слова не говорят, их передают руками, кожей, глазами, чувствами, улыбками, сердцем, в конце концов. Ты же все это знаешь, а я говорю просто чтобы повторить самому себе: я отвечаю тебе на всё неотвеченное. Отвечаю множество раз. Самыми яркими словами. Просто почувствуй их.
***
- Всё, хватит. Так нельзя. Мы больше не будем читать. В конце концов, сам видишь, я был прав – ни одного признания в любви. Вообще зря мы это все. Как дураки забрались в комнату к Бару, нашли этот ящик, перерыли рюкзак Ясу, нашли эту стопку…Глупо так, - Окура опустил взгляд.
-Ты прав. Глупо. Зря мы все это. Только вот ты и правда не понимаешь или прикидываешься?
Таччон вопросительно и слегка удивленно взглянул на Доккуна.
-Говоришь ни одного признания? Здесь каждое письмо – вопль о любви. О самой настоящей. Самой. Настоящей. Поэтому вернем все на места, спрячем поскорее. И пусть они и дальше пишут друг другу…Кстати, может, нам тоже попробовать?